Одержав над Горбачевым политическую победу, Ельцин не только лишил Горбачева страны, но и отобрал почти все, сильно поджав его в бытовых условиях, ущемив его фонд и публичные возможности. Иными словами, Ельцин демонстрировал свою неприязнь к Горбачеву, что было, в общем-то, вполне в советской традиции отношения к предшественникам, которую он продолжил уже и как российскую. Мы это говорим потому, что президент Путин эту традицию ломает, хотя, уверен, что испытывает при этом сложные чувства.
Вот Путин приходит прощаться с Горбачевым. Один на один. Букет бордовых роз. Пауза. Прикосновение к гробу. Ни единого слова. Оборачивается к портрету. Крестится и уходит. Рабочий график диктует необходимость. На самих похоронах его не будет. Из Москвы улетел. Почетный караул на траурной церемонии будет. Важна телеграмма соболезнования. В этих словах – лишь масштаб событий, что запустил Горбачев. Ни знака "плюс", ни знака "минус". "Михаил Горбачев был политиком и государственным деятелем, оказавшим огромное влияние на ход мировой истории", – говорится в телеграмме. И трагедия страны в период правления Горбачева – отдельно: "Он возглавлял нашу страну в период сложных, драматических изменений, масштабных внешнеполитических, экономических, общественных вызовов". Вызовы осознавал и даже стремился: "Глубоко понимал, что реформы необходимы, стремился предложить свои решения назревших проблем".
Вот, собственно, все о президентстве Горбачева. Ни одного плохого слова. Вообще ни одного оценочного суждения о личности и деяниях. Вполне в православной традиции – о покойнике либо хорошо, либо ничего. Такова и была задача. Для Путина в данном случае это и значило "проводить достойно".
Путин в отношении к работе – самоотрешенное служение. Все другое подчинено главному. А главное – это страна, Россия. Горбачев был человеком другого склада и других приоритетов.
После возвращения из Фороса первая леди СССР Раиса Максимовна Горбачева сожгла всю свою переписку с мужем. Сам Горбачев сжег все двадцать пять блокнотов своего рукописного дневника. "Чтобы не копались в моей душе", – объяснила она. Он, очевидно, по тем же мотивам. Она ушла из жизни много раньше его. После нее жизнь Горбачева потеряла главный смысл. Никакие события не были для него важнее, чем она. И так было всегда. Вот Горбачев с Рональдом Рейганом. А смотрит на Раису в первом ряду. Для Горбачева важнее, какое он на нее производит впечатление, а не на президента США. Рейган – для декорации. Так и жили.
Страна тем временем реально нуждалась в твердой руке в очень сложный переходный период. Но не просто в твердой руке, а в созидательном плане по аккуратной трансформации системы, который бы проводился твердой рукой. Горбачев свою функцию видел иначе – дать дать. Ровно это мы и обсудили с Михаилом Сергеевичем в 2010 году – на 25-летний юбилей перестройки. Логика, собственная роль, как видел ее Горбачев сегодня очень интересны.
- Михаил Сергеевич, многие тогда, и вы это почувствовали сами, восприняли вдруг появившуюся свободу как хаос, поскольку одни правила были отменены, а другие не были предложены. Вы действительно верили в то, что все образуется само собой, без правил? То есть вы верили в свободу как в продуктивный хаос?
- Нет. Я не в философских категориях смотрел на свободу. А то, что я считал, что страна, одна из образованных. По тому времени вообще чуть ли на самая образованная в мире. С огромной и мощной культурой, с ресурсами огромными. В том числе и человеческими, и природными – со всеми. И вдруг элементарные вещи не решены для жизни человека в ней. Поэтому я считаю, что дать людям свободу – это открытие, это, кстати, тоже у Ленина. О социализме он сказал, о творчестве народа.
- Масс. А массы творили?
- Да.
То есть Горбачев не Чапаев, что впереди на лихом коне. Горбачев, наоборот, дал свободу и сзади массы подталкивал вперед, рассчитывая на творчество масс. При этом от государственного плана и вообще планов отказался.
- Я давал людям, обществу поработать. Не кормить его готовыми формами, а приглашать его к тому, чтобы он действовал, пользовался свободой. И находил эти пути в будущее, – отмечал Горбачев.
- То есть вы как бы пустили общество вперед, да?
- Да.
- И в период своего правления.
- Получается, что не вперед. Раз мы его подталкивали, давали. Это значит, мы все-таки хотели. Но мы не расписывали, мы не меню ему давали. Я думаю, это правильно было.
- Михаил Сергеевич, мы все помним это. Это было так, и было активное творчество масс. Абсолютно свободно. Но на практике получилось так, что инженер ремонтировал квартиры, а доцент вуза торговал на улице средствами от тараканов. Не получилось ли так, что это не модернизация, а наоборот, архаизация общества, поскольку люди ушли в неквалифицированный труд?
- Это такая острая ситуация, которая показывала, что надо иначе строить дела. Значит, это уже касалось системы. Ее надо менять.
- А что это означало для государства? Для некогда могучего. Архаизация экономики, если угодно. Останавливались заводы...
- Нет. Это означало, что мы государство теснили.
- А вы теснили государство?
- Теснили.
- Кем теснили?
- Людям давали.
- Люди против государства?
- Люди и государство.
В результате государство и политическая система, и экономика, и общество оказались пущены на самотек. У страны вообще не было никаких прививок в новом политическом опыте, а руководство единственной партии – КПСС – являло собой печальный пример отрицательной селекции, когда отбирают и отправляют наверх серых и склонных к конъюнктурным компромиссам, а самостоятельных и сильных задвигают.
Вот и Горбачев был искушенным борцом внутри старой, отживающей системы, а к новым условиям оказался не готов. Как не готов и к сложной силовой игре с такими западными монстрами, как Маргарет Тэтчер, Гельмут Коль или Рональд Рейган. Чего же удивляться возникшей деградации?.. А если центр столь слаб, то куда податься советским республикам? Но Горбачев столь устал от гримас уже истрепанной советской системы, что именно свобода – пусть даже как хаос – казалась ему спасением. Лозунгом стали его крылатые слова "так дальше жить нельзя". Да, нельзя. А тогда как? Горбачев не говорил.
- Когда спрашивают, какие побудительные мотивы были, конечно, нас прежде всего побуждали внутренние процессы, то, что беспокоило. Люди чувствовали себя так, что так дальше жить нельзя. Почему должны в очереди в ГУМе затоптать женщину, чтобы достать ботинки итальянские купить или что? – говорил Горбачев.
- Вам сообщали об этом?
- Да. Слушайте, это разве не позор? Разве это не характеризует систему? Значит она требует обновления, если не замены даже. Когда мы создавали комиссию Политбюро во главе секретарем ЦК Капитоновым по колготкам, черт возьми.
- Это не шутка?
- Какая шутка? Решение было.
- Да не может быть!
- Ну, я вас поздравляю. Вы теперь узнаете.
- То есть это секретное решение было?
- Вы теперь узнали еще что-то новое.
- Ну, это же не объявлялось.
- Нет. Все было известно.
- "Правда" печатала, что создана комиссия Политбюро по колготкам? Это наверняка было секретное решение.
- Видите ли, все решения Политбюро выходили под грифом "секретно".
- То есть было секретное решение создать комиссию Политбюро по колготкам во главе с Капитоновым. Действительно, я об этом ничего не зал.
- Знали, что есть такая комиссия. Она работает. Она объединяет, она требует. Она, как говорят, хвост накручивает всем.
- В каком же году это было?
- Это было до меня, где-то к середине или в начале 80-х.
Запад от Горбачева был без ума. По крайней мере, так казалось.
Михаил Сергеевич прожил самую долгую жизнь среди лидеров нашей страны за всю ее тысячелетнюю историю. С одной стороны, это божественная привилегия. С другой – была возможность посмотреть на себя не просто со стороны, но и с высоты времени, которое все расставляет по своим местам.
"Советский Союз – это драма моя", – часто повторял Михаил Горбачев. И он прав. Ведь Горбачев уже навсегда – сильный политический бренд. А бренд этот в умах сотен миллионов его современников и всех последующих поколений будет связан именно с развалом СССР. Горбачев развалил Союз – общее место. Но сегодня мы бы предложили посмотреть на дело с другого ракурса. И не лишь потому, что похоронили, а потому, что спустя десятилетия многие вещи становятся известнее и понятнее, да и подтверждаются буквально сегодняшним опытом.
Вот нам сегодня с Запада говорят: протяните нам руку, войдите в семью цивилизованных народов, и все будет хорошо – санкции снимем, заживем все вместе припеваючи. Но ведь однажды мы так уже сделали. И руку Западу протянул именно Горбачев. Кто-то ругает Горбачева за неосмотрительность, чрезмерную доверчивость, но сегодня это непродуктивно.
Куда интереснее и куда полезнее проанализировать реакцию Запада на честно протянутую руку, ведь Горбачев в своем романтическом порыве был кристально искренен, без какой-либо задней мысли соглашался на многое ради дружбы. И в этом смысле был поставлен, что называется, химически чистый эксперимент. Горбачев – со всей душой. А Запад, прежде всего Америка?
Если совсем кратко, то Запад вел себя по отношению к нам вероломно. Пока президент СССР дружил, Америка желала нашей стране ни много ни мало смерти. Горбачева обнимали и в то же время работали на уничтожение СССР. Даже не на сдерживание, а на прямое уничтожение, используя при этом все возможные ресурсы. Горбачеву что-то обещали, заведомо не планируя обещания исполнять. Да и какие обещания перед страной, уничтожить которую – цель?
Цель – уничтожить Советский Союз – в Америке была сформулирована при президенте Рональде Рейгане, даже зафиксирована в документах Совета национальной безопасности США, в частности, в Директиве №66, что принята в ноябре 1982 года. Приход Горбачева с его романтическим настроем в отношении Запада Соединенными Штатами был воспринят как шанс. Шанс не на дружбу, а на уничтожение СССР. Вот как описывает линию один из авторов этой стратегии – ныне здравствующий Роджер Робинсон – старший директор по международным экономическим вопросам в Совете по национальной безопасности администрации президента Рейгана: "Директива о решениях по национальной безопасности №66 описывает экономические и финансовые аспекты по уничтожению Советского Союза. Директива о решениях по национальной безопасности №75 описывала общую стратегию в отношении Советского Союза. Документ включал меры по наращиванию военной мощи, основные цели по ограничению возможностей СССР во всем мире, по ограничению его авантюризма, по ограничениям на его экономическую и финансовую систему, по изменению внешней политики США на более откровенную, более прямолинейную, а также общую картину интегрированной систематической стратегии Америки с целью отбросить и в конченом счете привести Советский Союз и его империю к смерти. Все это было описано в одном документе, экономический раздел которого мне выпала честь написать".
То есть цель американской дипломатии – смерть партнера, смерть страны-партнера. Прямым текстом. Понятно, что публично Горбачевым восхищались, его принимали, как никогда и никого из советских лидеров. Слово "перестройка" вошло в английский, и все внешние проявления дружбы были налицо. На деле Директива №66 работала: искусственно снижались мировые цены на нефть и газ с целью лишить СССР валютных поступлений, вводились жесткие ограничения на поставки к нам высокотехнологичных товаров, давили на Европу с цель остановить строительство туда трубопроводов из Сибири, применялись санкции. В общем, все до боли узнаваемо. Тогда была цель – смерть СССР, сегодня – без иллюзий – смерть России.
Горбачев с чистым сердцем принимал канцлера Гельмута Коля в северокавказском Архызе, где на пеньках, собственно, и было сказано последнее "да" объединению Западной и Восточной Германий в одну страну. Там же Горбачев поверил, что западная демократия не будет преследовать элиту ГДР после воссоединения. Был обманут и в этом. После падения Берлинской стены в Восточной Германии "зачистили" всех – от спецслужб и армейских офицеров до спортсменов и артистов. В итоге СССР своих друзей постыдно бросил, фактически предав. Взамен на объединение Германии и вывод советских войск из Восточной Европы, что оставались там по праву победителя после Второй мировой, Горбачеву американцы обещали не двигать НАТО на Восток.
Но почему Горбачева непременно нужно было обмануть и с целью уничтожить даже уже ставший гуттаперчевым СССР? На мой взгляд, по двум причинам. Первая – огромные ресурсы одной шестой части суши. То есть простое хищничество. Вторая причина – элементарный расизм как в отношении русских, так и в отношении других наций Союза. И дело не в советском строе. В ХХ веке наша страна жила в трех типах государственного устройства: Российская империя, Советский Союз, новая Россия. Неискренность, стремление сдержать и даже разрушить наше Отечество оставались на Западе неизменными. Чего уж удивляться, что Горбачева обманули? Да, для него Союз – драма. Но видим ли мы что-то новое с Запада сейчас? И готовы ли так же обмануться? Нет.
- Михаил Сергеевич, я задам вопрос, который, наверное, не задают либо совсем редко задают политикам. Это, скорее, человеческий вопрос. Вас мучат какие-то нравственные проблемы либо вы испытываете удовлетворение от собственной деятельности?
- Нет, я считаю, что в жизни мне повезло, судьба распорядилась так, что я оказался там и в том месте и с такими полномочиями, когда можно открыть возможности для реформирования страны через демократизацию страны, для избавления мирового сообщества от угрозы ядерной, от холодной войны. Эти все проблемы, они как бы запущены и работают. Я могу этим только гордиться. Но если говорить детально, что произошло с перестройкой внутри страны, я не могу не признать, что допущены были большие ошибки, что в результате реформирования Союза, реформирования партии, которая из инициатора перестройки стала главным тормозом, а – главное – поощряла всех переворотчиков. Вот это уже ошибки, просчеты.
В последние годы Горбачев жил в представлениях, что от холодной войны он мир избавил, от ядерной – тоже, что страна демократизирована и что перестройку просто не дали ему довести до конца – тормознули. Михаил Сергеевич оставался верен себе. Как и ему остается верным Запад.
"Горбачев был человеком выдающихся взглядов", – заявил Джо Байден.
"Его жизнь – мощное напоминание обо всем, чего можно достичь, когда мы претворяем свои идеалы в жизнь", – отметил госсекретарь США Энтони Блинкен.
Не правда ли, Блинкен – двусмысленно? "Чего можно добиться, когда мы претворяем свои идеалы в жизнь". "Мы" – это американцы?
"Михаил Горбачев умер. Вместе с ним умерли смелый реформатор, дальновидный политик и государственный деятель. Его смелость в отношении перемен, стремление к прозрачности и неукротимый характер выделяли его среди других. Мы, немцы, в огромном долгу перед ним", – заявил канцлер Германии Олаф Шольц.
В долгу перед Россией уж точно. За объединение разделенной нации. Думая сегодня об Украине, немцам хорошо бы помнить об этом долге. И за немецкое экономическое чудо на русском газе.
Экс-посол США в России Майкл Макфол: "Сложно представить себе человека, который бы в большей степени, чем Михаил Сергеевич Горбачев, изменил ход истории в положительную сторону".
То есть американцам понравилось.
"Михаил Горбачев принес в советский блок ветер свободы с гласностью и перестройкой. Он помог положить конец холодной войне и коренным образом изменить глобальную безопасность", – подчеркнул глава европейской дипломатии Жозеп Боррель
И как вы на Западе этим распорядились, хочется спросить. "Погреться" у Горбачева захотела и Лиз Трасс: "Михаил Горбачев был выдающимся государственным деятелем, который внес значительный вклад в глобальную безопасность и стабильность, работая с западными лидерами над окончанием холодной войны".
Далее все так же однотипно.
В общем, Горбачева нет. Его уроки запомним надолго. Спасибо за опыт, Михаил Сергеевич. Кстати, если бы Советский Союз сохранился и по наши дни, то многих кровавых конфликтов уж точно удалось бы избежать: от распада Югославии, Ливии и Ирака до Сирии, Нагорного Карабаха и Украины. Все было бы иначе.
