Громкий судебный процесс в Твери с новой силой всколыхнул многолетнюю дискуссию о возможных пределах необходимой самообороны. Суд оправдал мужчину, зарезавшего троих нападавших. История, создающая прецедент, ведь у нас до сих пор четко и ясно не прописаны эти самые пределы самообороны. А потому в каждом отдельном случае решение принимает судья. И в одних ситуациях человек, который защищался от насилия, отправляется за решетку, а в других – на свободу. Так где заканчиваются пределы самообороны?
Село с пушкинским названием прогремело на всю страну. Правда, страсти здесь кипели по Достоевскому – из-под стражи освободили Александра Зобенкова, зарезавшего троих человек, которые ворвались с дубинами к нему на участок.
А началось все с традиционного российского отдыха – шашлыков и алкоголя. Дальнобойщик Михаил Васильев привел в гости к Зобенковым семью и собаку.
Выпивая, Васильев в какой-то момент решил, что надо бы и его охотничьему псу тоже развеяться. За воротами соседка пасла коз. Васильев стал натравливать на них собаку.
Хозяйка коз позвонила пожаловаться сыну. Ветеран миротворческой операции в Югославии Вася Петров, тоже выпивая в тот момент, но за полтораста километров от Михайловского, решил поговорить с Мишей Васильевым по телефону.
"Он сказал моему сыну: пошла твоя мама туда-то, твои козы – туда-то, ты сам иди туда-то! И что ты как баба разговариваешь со мной по телефону – приезжай, мы с тобой и поговорим", – вспоминает Светлана Федяева, мать погибшего Василия Петрова.
Вечером мать села доить коз – мимо дома как раз пронеслась машина с сыном, его беременной подругой и тремя приятелями. А дальше – две минуты битвы во дворе на глазах у женщин и детей сразу трех гостивших у Зобенкова семей.
Жена Зобенкова с дочкой на руках бросилась защищать Васильева. А хозяин дома вспомнил про нож, которым резал мясо для шашлыка. Как итог – три трупа нападавших, изломанные судьбы, разрушенная детская психика и 18 лет по просьбе прокурора за убийство нескольких человек. Но суд освободил Александра Зобенкова. Вердикт: умышленного причинения смерти не было.
Адвокат Галина Иванцова уверена: ее подопечного выпустили, потому что он защищался и ни в чем не виноват. "Это самооборона. Причем не превышал он никаких пределов, потому что это было 4 человека, это было численное превосходство", – отметила адвокат.
Раньше такие дела – с тремя трупами – заканчивались вполне предсказуемо: люди отправлялись почти на всю жизнь за решетку. В Твери произошло то, что многие правозащитники стали называть кардинальной сменой отношения к проблеме обороны.
"Это глоток воздуха, чуть-чуть больше стали вставать на сторону законопослушных граждан, которые не побоялись противостоять преступнику, не побоялись защитить свою жизнь", – считает Вячеслав Ванеев, председатель общественной организации "Право на оружие".
Пока об этом говорят осторожно. Боятся сглазить. Ведь случаи были и вовсе анекдотические. "Суд осудил, и в решении было написано, что подсудимый, вытащив нож из своего сердца, убил нападающего, когда тот уже прекратил свою агрессию", – говорит Вячеслав Ванеев.
Евгений Черников ждал долгих девять лет пересмотра своего дела, подметая двор липецкой колонии строгого режима. Туда он угодил после риторического "дай закурить". "И тут же молодой человек ударил с правой руки мне в челюсть в подбородок", – вспоминает Черников. Пьяных хулиганов – трое, у Евгения – травматический пистолет. Он выхватил оружие и выстрелил в землю, но это только раззадорило нападавших. Они стали бить еще сильнее, а один попытался отобрать травмат.
Следователи сразу стали подозревать Черникова в намеренном нападении на трех нетрезвых граждан с судимостью, мирно гулявших по ночной Москве. Суд дал ему 13 лет за умышленное убийство.
Статью о допустимых нормах обороны и возможном нанесении ущерба нападавшему внесли в Уголовный кодекс еще в 1922 году, после окончания Гражданской войны. Но за все это время на практике она, если и применялась, то с большим скрипом. Доказать необходимую оборону всегда было непросто. Где-то Фемида слепа, где-то, наоборот, смотрела на все широко раскрытыми глазами.
В нынешнюю 37-ю, существующую с 1996 года, поправки вносились несколько раз. Бывший зампред Совета Федерации Александр Торшин в 2002-м одним из первых продвигал изменения, противников этому было тогда немало.
"Если человек обороняется, не дай бог еще с оружием, он обязательно виноват. Я помню, как принималась статья, это было очень тяжело. Было очень много всяких споров, и после голосования красивый Никола Игнатович Кондратенко, седой, мощный, встал и сказал: коллеги, я поздравляю вас, мы только что легализовали самосуд", – вспоминает Александр Торшин.
Александр Торшин – пожизненный член американской стрелковой ассоциации. У него и самого дома небольшой арсенал. Бывший российский сенатор, хоть и внесен в санкционный список другим членом ассоциации Дональдом Трампом, но до сих пор остался сторонником Второй поправки Конституции США – о праве на оружие и оборону. Поэтому полностью поддерживает действия Александра Зобенкова.
В дом Александра Григорьева вломилась толпа озверевших бандитов и стала избивать всю семью. Сам хозяин первым получил удар дубиной по голове, а когда очнулся, дополз до сейфа и успел достать ружье. Потом застрелил еще троих, которые добивали окровавленного брата. То самое ружье вернули уже после суда.
"Я выполнил свой гражданский долг перед своими родными. Я их защитить смог", – говорит Григорьев.
Адвокат Григорьева считает, что его подзащитного спасло постановление пленума Верховного суда от 2012 года – именно эти разъяснения и позволили вынести оправдательный приговор после убийства четырех человек. И такого в истории российского правосудия еще не было.
"Пленум дал полную возможность защищаться любым способами и методами. Применяй любое оружие, если в отношении оборонявшегося или лиц, интересы которого он защищает, применяется насилие, опасное для жизни и здоровья", – пояснил Алексей Пешков, адвокат Александра Григорьева:
Прокуратура Тверской области собирается обжаловать решение суда. Мать убитого также убеждена, что Зобенков должен сидеть. По мнению следователей, сына Федяевой и нападавших Зобенков зарезал уже после драки, когда необходимости в самозащите не было. Мать с этим согласна.
Адвокат Зобенкова заметно нервничает, когда ей задают вопросы не по убийству, а именно по возможному превышению пределов самообороны.
Дочка Александра Зобенкова Вероника пытается забыть кровь и ужас нападения, радуется, что папа вернулся из тюрьмы. Дочь Василия Петрова, родившаяся сразу после трагедии, тоже Вероника, отца не увидит никогда – он лежит рядом, на сельском погосте.
