Скотланд-Ярд полагает, что расследование отравления Сергея Скрипаля, скорее всего, затянется надолго. И причина в том, что заявления Терезы Мэй и Бориса Джонсона хоть и громкие, но не подкрепленные доказательствами. Как лондонская риторика влияет на отношение к русским в британской столице?
Это должно стать независимой экспертизой. Инспекторы Организации по запрещению химического окружения (ОЗХО) приехали специально из Гааги, чтобы взяв пробы вещества, которым отравили Сергея Скрипаля и его дочь, а также ответить на вопрос: что же все-таки это было? Впрочем, глава британского Форин-офиса, как обычно, ответов не ищет. Говорит, все ясно и так.
"Я думаю, все, что мы видим, — это классическая российская стратегия: попытка спрятать иглу правды в стоге лжи", — заявил министр иностранных дел Великобритании Борис Джонсон.
Пока Джонсон разглагольствовал в Брюсселе, в Солсбери эксперты уже начали работу. Прежде всего, встретились с сотрудниками Портон-Даун. Это ведь здесь, в центре по изучению химического оружия, и определили, что в случае отравления Скрипалей имеют дело именно с так называемым A-234. Веществом, как утверждает Лондон, строго секретным и разработанным в Советском Союзе. Впрочем, если у Британии нет его образца, то как же смогли английские эксперты тайное оружие безошибочно распознать?
"В Британии существует глубокое беспокойство тем курсом, который взяла Тереза Мэй. Не все, и я в их числе, верят, что это была российская провокация. Многие люди смущены, запутаны. Не могут понять официальной риторики. И главное, поскольку информация тщательно сковывается, — им не хватает фактов, чтобы вынести свое суждение", — говорит депутат парламента Великобритании в 1987-2010 гг. Джордж Геллоуэй.
Фактов, похоже, не хватает и полиции, которая публикует фото автомобиля Сергея Скрипаля, и просит откликнуться всех, кто видел его в день отравления. Судя по всему, оперативникам не удается даже установить точный маршрут передвижений пострадавших, как не могут определить и источник заражения. Пресса, конечно, вовсю фантазирует — то рассказывают, что яд привезла Юлия Скрипаль в чемодане из Москвы, то что его распылили через радиатор автомобиля. Но пока число неизвестных в уравнении только множится: кто виноват, в Британии по-прежнему никто не сомневается.
"Такой истерии я не помню. Я здесь давно, я это все видел. И вокруг Украины, и вокруг Олимпийских игр, и вокруг чего угодно... Такого не было! Не было, во-первых, такой спланированности кампании в прессе. Такое было впечатление, что как кто-то дал отмашку. И они одними и теми же словами начали ругать Россию, даже не имея никаких оснований для этого", — рассказывает писатель Александр Некрасов.
Впрочем, основания, кажется, и не нужны. Тереза Мэй в эфире SkyNews в понедельник опять подчеркивает: у России для преступления были и мотив, и намерение. Какие именно, правда, она вновь не уточняет. Но добивается главного: cлова "Москва", "Скрипаль" и "отравление" — в каждой газете, в каждом выпуске новостей, на каждой интернет-странице.
"Куда бы ты не вышел, ты слышишь имя Путин. В метро, в маникюрном салоне, в продуктовом магазине, в шопинг-молле. Это повсюду происходит. Не только в русском community. И, конечно, когда столько внимания тебе уделяется... Естественно, когда кто-то узнает, что ты русская, какое-то случайное знакомство в пабе или на улице — англичане довольно общительные люди, быстро завязываются разговоры. Когда узнают, что ты русская, следующий вопрос: что ты думаешь, не вы ли отравили Скрипаля? В общем, начинается беседа — очень такая политическая сразу", — делится журналист Дарья Эванс-Радова.
Впрочем, активно насаждаемая властями русофобия приживается со скрипом. И дело тут не в английской вежливости или европейской толерантности. Согласно опросам, рейтинг доверия Терезы Мэй сегодня — чуть больше 30%. И новые выпады в сторону Москвы популярности, вопреки ожиданиям премьера, не добавляют.
В британских газетах который день открытые угрозы: мол, не сегодня-завтра начнём изымать сомнительные российские активы в королевстве. Звучит грозно. Но пугаться живущие здесь россияне не спешат. Ведь перейти от заявлений к реальным делам Британии мешает экономика. От иностранных, в том числе, российских, денег зависимая. И перед Brexit мобилизованная. Она — лучшая гарантия от резких движений. А потому все, что остается Лондону, громкие слова. В конце концов, на них тоже можно попробовать заработать.
