В среду в Москве на Малой Бронной открыли мемориальную доску советским агентам-нелегалам Моррису и Леонтине Коэн. Здесь супруги Коэны жили с 1970 года. Как эта пара связана с "атомным проектом", и за что они удостоены звания Героев России?
К нему уже подбиралась смерть, эта съёмка из архива СВР велась в больничной палате (скорее всего, в госпитале КГБ на Пехотной), но, несмотря на явные физические страдания, он всё рассказывал и рассказывал о своей работе. Начнем с конца.
Это – очень необычный дом на углу Большой и Малой Бронных. Москва, ночь. Но даже в ночи всегда подсвечена мемориальная табличка: "Юрий Никулин". Он не только в этом доме жил, он здесь даже снялся в одном эпизоде "Ералаша".
Еще здесь же жил Святослав Рихтер, великий пианист.
Ростислав Плятт. Это – уже поближе к разведке.
- У меня немножко дрожат руки, мне надо прийти в себя.
Именно в ночи здесь прошла и целая спецоперация СВР по установке доски в память тех разведчиков, кто тоже жил в этом доме.
"В нашем профессиональном сленге есть такое выражение – "семейная резидентура". Вот такой легендарный семейной резидентурой была и супружеская пара Морриса и Леонтины Коэн", – рассказал директор Службы внешней разведки Сергей Нарышкин.
Посмертно оба стали Героями Российской Федерации. Но за что? Ещё в мастерской скульптора Андрея Ковальчука можно было разглядеть: на доске изображения, с одной стороны – Нью-Йорка, с другой – Лондона. А как раз над новой памятной доской – лоджия их московской квартиры.
Нас туда как-то водил рассекреченный генерал-майор СВР в отставке Сергей Яковлев
- Здесь все, как было?
- Да, вот, пожалуйста, палочка Морриса, зонт…
Их самих в этой квартире снимали всего один раз: судя по всему, за считанные месяцы до того, как в 1992-м ушла из жизни она. Та, кого он обожал. О чем и рассказал в своем малоизвестном предсмертном интервью 1995 года: "Для нас было лучше, чтобы машину водила жена. У нее лучше, чем у меня, была реакция".
Но это он скромничал. Во-первых, оба они были первоклассными связниками. И, как вы уже поняли, и он, и она были из Америки. И вот тут обо всем по порядку.
"Контакт с нашими людьми у меня состоялся в Испании", – вспоминал Моррис Коэн, разведчик-нелегал.
Испания. 1930-е. Гражданская война. Те американские идеалисты (как Коэн), кто выдвигался сюда в Интербригады, оформляли билеты через фирму, которая была подконтрольна – советской разведке.
- Среди бойцов разные люди были, а тут выпускник Колумбийского Университета. И внешность у него была такая прекрасная.
Советской разведке он дает согласие и возвращается домой в США к невесте.
- А ее к работе на советскую разведку привлек он?
- Он. По просьбе наших товарищей.
Из характеристики на Леонтину, направленной нью-йоркской резидентурой в Центр в ноябре 1941 года: "Ей в полной мере присущи качества, необходимые для закордонного источника. Она красива, смела, умна, обладает удивительным свойством располагать к себе собеседника".
Во Вторую мировую Морриса призвали в армию США, и он честно в ней воевал против Гитлера. А она осталась в Америке, где в тот период выведывала секреты американского авиапрома. С другим связником.
"Сидим с ней, разговариваем. Она мне раздраженно говорит: "Видишь идет полицейский?" Я говорю: "Далеко. Метров 100". "Да нет, наверное, он уже как-то обратил на нас внимание". Я: "Почему?" Она: "Да что ты сидишь от меня?! Ты же молодой парень. А ты сидишь, меряешь расстояние от меня. А ну-ка поближе!" Я обнял. "Вот это дело!" – рассказал Юрий Соколов, Герой Советского Союза, связник Коэнов в Нью-Йорке.
Те, кто смотрел на телеканале "Россия" сериал "Бомба", помнят собирательный образ такой пары уже после войны.
Сотрудники резидентуры Рудольфа Абеля/Вильяма Фишера, они получали секретную информацию от американских ученых-ядерщиков и внесли выдающийся вклад в то, чтобы советские ученые, которые тоже разрабатывали ядерную бомбу, оказываясь на "развилках", не теряли время и не уходили в те тупики, в которых до этого оказывались американцы.
Но вскоре к американцам перебежал радист советского посольства в Оттаве. Когда такие системные сбои выявляются вовремя, разведчиков удается из-под удара. Коэнов вывезли в СССР. Поселили на спецобъекте.
"Вокруг дачи был забор. Вы знаете, о чем я говорю? Забор по периметру. А у тех, кто отвечал за дачу, была собака. Как такие называются? Ах, да! Овчарка!" – вспоминал Моррис Коэн.
Очевидно, речь шла о такой даче, в какой потом жил еще один советский разведчик-иностранец – Джордж Блейк, к которому нас как-то привез Сергей Нарышкин. Ну, а Коэнов на такой даче познакомили с их будущим резидентом: Кононом Молодым. Потом, в Англии, он будет выдавать себя за канадского бизнесмена Лонсдейла и даже получит от королевы рыцарский титул.
Но на той даче он, как настоящий разведчик-патриот, который терпеливо объясняет новым друзьям-иностранцам (а, наверное, и себе), где проходят грани.
"Мы довольно много говорили о том, что произошло при Сталине. И он снабдил нас пониманием. Никто больше с нами об этом не говорил: не говорил о том, что при Сталине навалилось на страну. И мы были в определенном смысле, если вы понимаете, о чем я говорю, удивлены", – вспоминал Коэн.
Удивлены, но готовы сражаться за свои идеалы уже на новом этапе. В 1954-м появилась возможность перебросить их в Европу. Под видом букинистов-новозеландцев их перебрасывают в Лондон.
Это то, как их дом в лондонском районе Райслип выглядит сегодня. Если бы не предательство, здесь бы никогда не обнаружили идеально работавшую подземную точку связи: вход в нее располагался под холодильником. Тогда ведь все было громоздким.
"В те времена радиопередатчики и у нас были такого приличного размера. Передавали они то, что приносил резидент. Он никогда ничего не приносил в пакетах. У него все всегда было в карманах, чтобы ничего не торчало. Он всегда обращал на это особое внимание", – рассказывал разведчик.
В карманах у Молодого были секреты главной базы Королевского флота в Портленде. Потом, когда резидентуру раскрыли, вывод Королевской комиссии звучал однозначно: "Сколько-нибудь важных секретов в британском Адмиралтействе более не осталось".
Их всех вычислили, когда на сторону США перешел один из руководящих сотрудников польской разведки Голеневский. От него ЦРУ получило сведения о том, что Москва располагает информацией с базы британского Королевского флота. Супруги получили: он – 25, она – 20 лет тюрьмы. В 69-м их обменяли, и они прибыли в СССР. Но теперь их поселили не на даче.
Как раз в 1969-м были построены вот эти дома на московском юго-западе. В каком точно дали квартиру Коэнам, неизвестно, но в одном из таких.
Через некоторое время чета Коэнов написала забавное письмо в адрес Юрия Андропова, председателя КГБ, в систему которого входила разведка. Они продолжали свято верить в идеалы коммунизма, но в письме отмечали, что метраж предоставленной им квартиры на московском Юго-Западе меньше, чем камеры в британской тюрьме, где они сидели. Тогда-то они и получили квартиру на Бронной.
Но то был не уход на покой.
- Конечно, примета того, что это за семья, я смотрю, в каждой комнате по радиоприемнику.
"Я не исключаю, что Моррис выезжал в короткие командировки уже после всех перипетий", – предположил Сергей Яковлев.
Как рассказал директор СВР Нарышкин, Коэны были не просто пенсионерами. Конечно, они долгое время после возвращения, окончательного возвращения в Москву продолжали работать и в качестве наставников, преподавателей.
Именитые соседи про это не знали, но сюда, к Коэнам, приходили заниматься будущие разведчики, которые не могли не замечать, сколько на полках книг и про Украину. Оттуда были их предки. И они очень переживали по поводу развала Союза, от которого благодаря им новой России было что унаследовать.
- Они были разочарованы. Они не ожидали, что Советский Союз так печально и некрасиво уйдет с мировой арены. Для них это было большой такой душевной травмой.
- Но при этом то, что в новой России осталось ядерное оружие, – их заслуга.
- Да, я думаю, этим гордились.
- Но все это нужно и новой России?
- Именно так. Такие герои нужны и сегодня.
