Возвращение из Европы: рассказ очевидца

Когда пришло письмо от авиакомпании "Информируем Вас, что Ваш рейс, вылетающий по маршруту БУДАПЕШТ – МОСКВА, отменён", я поняла – бессмысленно притворяться дальше, что это приключение. Пришло время действовать.

Формально февральские каникулы начались в январе с денежного подарка одноклассника на День рождения, где он приписал: "Машка, купи себе что-нибудь вкусненькое!" И, поскольку виза еще не кончилась, я мгновенно купила: билет в Будапешт за мили + топливный сбор. Хватило и на апартаменты: маленькую комнату с кухней – когда есть возможность готовить самому, выходит намного экономнее.

В столице Венгрии самолет приземлился в понедельник, 21 февраля, но уже через день отпуск перестал быть развлечением. Правда какие-то попытки отдыхать я еще предпринимала. Сходила в Музей изобразительных искусств, зачем-то купила упаковку носков в 10 пар. По акции – разве можно устоять.

Первый раз в офис авиакомпании, ответственной за мое возвращение, я зашла в четверг, 24 числа, когда появились сообщения, что некоторые страны закрывают свое воздушное пространство для российских самолетов. Дама за столиком меня заверила, что Венгрии это не касается: самолеты как летали, так и будут летать по расписанию.

Стало немного спокойнее, но привычка следить за новостями сидела глубоко на подкорке. И правильно делала. Через день, когда появились сообщения, что воздушное сообщение с Будапештом тоже прекратится, но вывозные рейсы непременно останутся у всех российских авиакомпаний, стало очень тревожно. За ночь ситуация ухудшилась иностранные самолеты в Россию летать перестали.

При этом узнать что-то наверняка не было никакой возможности. На двери запертого офиса авиаперевозчика значилось, что суббота и воскресенье у него выходные дни. Посольство РФ по всей видимости тоже отдыхало. По крайней мере к телефону никто не подходил.

Но надежда все еще теплилась. Особенно после уведомления авиакомпании, что можно зарегистрироваться на рейс. Можно, но нельзя: после ввода всех данных вместо подтверждения выскакивал красный квадрат – "ваш запрос не может быть обработан". Пробовали сын, подруга – результат был тот же.

Спустя полтора часа я получила новое письмо, и иллюзий не осталось: "Информируем Вас, что Ваш рейс…, вылетающий по маршруту БУДАПЕШТ – МОСКВА, отменён".

Время притворяться, что это такое приключение, кончилось. Надо было принимать меры. То есть разрабатывать план по вызволению самой себя из Европы.

Первым дело попросила подругу и моего сына скооперироваться и купить билет – любой – лишь бы улететь. Одновременно написала наместнику Георгиевского мужского монастыря в Германии игумену Даниилу (Ирбитсу), знакомому психиатру лично и пост в facebook (запрещена в РФ) – о моей ситуации. До этого волновать никого не хотелось, но тут я поняла, что выдержать такое напряжение одной сложно. Нужны помощь и поддержка.

Объясню про приключения и психиатра. Первое время я старалась держаться, не впадая в панику. Порой это получалось лучше, иногда хуже. Но, учитывая общую ситуацию и непрерывное чтение новостной ленты, приходилось искать крючки, чтобы зацепиться за условную норму и держаться.

А что может быть нормальнее приключений, да еще каких: оказаться без жилья и возможности уехать одной в стране, жители которой говорят на одном из самых сложных языков в мире. Психиатра Марию Николаеву я попросила проверять меня на адекватность, что она и делала ежедневно утром и вечером вплоть до моего возвращения.

Вполне ожидаемо после известия, что я не могу, не знаю, как вернуться, друзья начали выражать сочувствие и разрабатывать варианты выезда. Накидали денег на карточку – велели часть снять, поскольку были опасения, что карты российских банков перестанут обслуживаться.

Кто-то предложил остаться в гостях, другие – навсегда. Ни о том, ни о другом не было и речи: меня дома ждали в первую очередь дети и внук, а еще – вся большая семья, друзья. И остального понемногу, начиная с жизни.

После многочисленных консультаций первый план эвакуации начал обрастать скелетом: 1 марта автобус (сутки) до Берлина. Оттуда примерно столько же автобус до Риги. На машине до границы в сторону Псковщины, дальше пешком...

Как гражданин Германии, отец Даниил начал оформлять билеты и столкнулся с неожиданными проблемами: билет на автобус до Риги человеку с российским паспортом ему продать отказались. Он поменял автобус на самолет.

Тем временем сын тоже искал билеты. Самый дешевый – через Турцию – был только на третье марта. Дешевый – это больше 30 тысяч, остальные от 50. "Покупай быстро!" Я понимала, что дальше будет только хуже, так и случилось – через пару часов билеты с пересадкой из Берлина в Стамбул взлетели до двух тысяч евро. Учитывая изрядно подросший курс при пересчете на рубли этот пятичасовой эконом-вариант стоил полета вокруг земного шара бизнес-классом в лучшие времена.

Про "быстро" мысль была тоже правильной: за время оформления билет вырос в цене примерно на 5 тысяч рублей (и накануне вылета пришло сообщение, что надо доплатить еще три, иначе билет недействителен). Потом "дешевые" билеты пропали.

На следующий день я навестила ставший уже почти родным авиаофис – узнать, что гражданину России, имеющему билет на руках, предложит официальный и ответственный за мое возвращение на Родину перевозчик. Вариантов было три:

Обратиться в посольство, где как раз начали собирать сведения о попавших в сложную ситуацию соотечественниках.

Сдать билет (сделать это можно только по месту его приобретения, то есть в Москве).

Добраться самостоятельно до Стамбула, а там меня посадят на ближайший рейс. При условии, что будут места. Когда будут...

Оставалось забронировать отель, что не составляло труда в условиях опустевшего без российских туристов Будапешта. И сделать ПЦР-тест, поскольку "Спутник" в Европе недействителен.

За ПЦР-тестом съездила в аэропорт: в городе большинство лабораторий делает только по записи за 24 часа и присылают результат еще через сутки. Цена – от 40 до 60 евро.

Вернувшись в отель прочла информацию Росавиации: "Сбор данных и их обработка требует время и создания специальных ресурсов. В этой связи гражданам России рекомендуется рассмотреть альтернативные маршруты возращения домой.

Использовать коммерческие рейсы иностранных авиакомпаний для перелета в третьи страны, не ограничившие авиасообщение с РФ. Затем рейсами российских или иностранных авиакомпаний в пункты на территории. России. Например, через Азербайджан, Армению, Казахстан, Катар, ОАЭ, Турцию".

Порадовалась, что купила носки – пригодились. Да и при пересчете венгерских форинтов на рубли цена воспринималась как смехотворная.

В этот момент я казалась себе немного героем романа Ремарка "Черный обелиск": "Вынимаю из кармана остаток денег и раздаю. Их уже маловато, но я себя не обкрадываю: завтра, в десять часов утра, когда объявят новый курс доллара, деньги все равно будут стоить на одну четверть дешевле, чем сегодня…. Я захожу на Гроссештрассе, в бакалею, которая нередко еще торгует после официального часа закрытия магазинов. Мы с владелицей заключили соглашение. Она получила от нас для своего мужа надгробие средней стоимости, а нам за это разрешается приобрести товаров на шесть долларов по курсу доллара от второго сентября. Это как бы продленная форма товарообмена. Ведь обмен и так всюду вошел в моду. Старые кровати меняют на канареек и безделушки, фарфор на колбасу, драгоценности на картофель, мебель на хлеб, рояли на окорока, подержанные бритвы на очистки овощей, поношенные шубы на перелицованные френчи, вещи, оставшиеся после умерших, на продукты питания. Месяц назад, при продаже обломка мраморной колонны на цоколе, у Георга даже были шансы приобрести почти новый смокинг".

Улыбнувшись своей начитанности, с огромным усилием заставила себя пойти в магазин – от недосыпа и нежелания есть немного кружилась голова. Машинально отметила, где лежат пакетики с одноразовыми супами (если не уеду, а деньги начнут кончаться). Хорошо, что в номере есть чайник: вспомнила рассказы знакомых артистов, как выезжая на съемки за рубеж они брали с собой кипятильник, заваривали супы в раковине, а потом разливали по стаканчикам. Кстати, в раковине еще и постирать можно.

Лечь пришлось рано: рано и вставать. В полутьме и холоде заранее нашла автобус. В письме предупреждали – приехать надо минут за 15, чтобы успели проверить билет и документы.

Протянула паспорт, бумаги. Мне их вернули. Однако, когда я собралась поставить чемодан и сесть – мужчина перегородил дорогу. В голове включился компьютер, и я вспомнила текст, что у меня есть билет и документы в порядке, примерно на трех языках (за исключением венгерского). Водитель постучал пальцем по российскому гербу на паспорте – нет! И уехал.

Вернулась в отель. Спросила можно ли в тот же номер, вряд ли его убрали. На ресепшен позволили. Написав отцу Даниилу, чтобы не ждал, выключилась примерно до полудня.

Снова пошла гулять. Просто ходить по улицам, чтобы ни о чем не думать: как только в голове появлялись мысли о детях, мгновенно блокировала их, чтобы не сорваться. Это единственный известный мне способ экономить силы – физические и душевные – в ситуации, когда ты бессилен что-то исправить. Когда начинала "уплывать", звонила людям – поговорить о чем-нибудь. О любом.

Еще я часто ходила в Собор святого Иштвана (Стефана) – основателя Венгерского королевства. Иштван сыграл огромную роль в христианизации венгров и объединении мадьярских племен, он причислен к лику святых и в Католической и Православной Церквах. В Собор ходила не только потому, что он красивый: в небольшом полутемном приделе Гизелы Венгерской можно было спокойно подумать-помолиться обо всех, кто ждал моего возвращения.

Почему-то начала экономить сигареты и носки, хотя к этому не было ни единой предпосылки.

В последний день в голове оформился четвертый вариант возвращения. Мысли о нем имели серьезное обоснование: зарегистрироваться на оба рейса (до Турции и из Стамбула в Москву) не было никакой возможности. К счастью, до него дело не дошло. Утром Турецкие авиалинии забрали меня в Стамбул. И дальше – домой.

Но первым делом я поехала к детям – потрогать их, обнять. Главное дело в жизни – обнять детей.